Темная ленточка трассы стала понемногу уходить вправо, а молодая женщина, плотно сомкнув тонкие губы, не торопилась корректировать направление. И вот уж левая пара колес дружно достигла белой сплошной полосы; через мгновение пересекла ее…

Забывшись или опять уверовав в близость долгожданной встречи, попутчица подставляла лицо врывавшемуся сквозь приоткрытое окно потоку, провожала взглядом заснеженные вершины…

А «десятка» уже неслась по встречной полосе.

До гибельного края, огороженного рядом тонких бетонных столбиков, оставалось совсем немного, когда из-за поворота вынырнула квадратная кабина огромного грузовика.

Кажется, водитель фуры начал отчаянно тормозить; одновременно послышался громкий, пронзительный гудок.

Вздрогнув, пассажирка легковушки посмотрела вперед; правая рука непроизвольно вцепилась в ручку дверки; в широко раскрытых глазах застыл ужас…

Грузовик шумно промчался слева, обдав упругой воздушной волной – в самый последний момент «десятка» вывернула на свою полосу.

С километр они проехали молча, плавно теряя скорость, покуда не остановились совсем; голова молодой женщины упала на руки, обхватившие руль.

– Вам плохо? – прошептала девушка, дотронувшись дрожащими пальчиками до ее плеча. И только сейчас, когда в окна перестал врываться ветер, почувствовала в салоне стойкий запах алкоголя.

– Лучше не прикасайся ко мне, – отозвалась та каким-то странным, отрешенным голосом. И добавила: – Выходи.

– Что с вами?!

– Выходи из машины. Нам дальше не по пути.

– Но вы же говорили… Вы же ехали в Минводы!..

Женщина с безмолвной решительностью покинула салон, обошла спереди автомобиль, открыла правую переднюю дверцу и молча воззрилась на нее.

– Хорошо. Спасибо вам, – повиновалась та и, оказавшись на обочине, попросила: – Но вы, пожалуйста, будьте на дороге поосторожней…

Вместо ответа громко хлопнула дверца. Двигатель взревел, легковушка рванула с места и скоро исчезла за ближайшим поворотом…

Резко отбросив мужскую ладонь, неожиданно перебравшуюся с рычага переключения скоростей на ее левое бедро, девушка сдвинула брови и твердо произнесла:

– Вы ошиблись. Пожалуйста, остановите – я выйду.

– Да ладно, чего ты испугалась?.. – рассмеялся водила бензовоза. – Я пошутил – вижу: кажись, не такая, как эти… дежурные придорожные барышни.

Ловко управляясь одной рукой с огромным рулевым колесом, он выщелкнул из пачки сигарету и, прикурив от зажигалки, осторожно покосился на смазливую девицу. Всего пятнадцать минут назад это очаровательное создание одиноко стояло под скалой на правой обочине, зябко поеживаясь от пронизывающего декабрьского ветра. В теплой кабине она быстро согрелась, расстегнула молнию куртки, раскрыла ее полы. Под курткой виднелся тонкий обтягивающий привлекательные формы свитер; из-под юбчонки заманчиво выглядывали затянутые в колготки телесного цвета коленки…

Вот и не выдержал шоферюга – предложил сделать остановку в ближайшем кемпинге, сопроводив предложение некрасивым жестом.

– Смотрите, там что-то случилось!.. – вдруг прошептала она, позабыв о недоразумении и вглядываясь вперед.

Метрах в двухстах, прижавшись к самому обрыву, стояли два автомобиля. Трое мужчин и пожилая женщина смотрели вниз, о чем-то переговаривались; четвертый мужчина расхаживал вдоль дороги и прижимал к уху сотовый телефон…

– Кажись, опять кто-то навернулся с трассы, – вздохнул водила, выпуская в лобовое стекло густую струю едкого табачного дыма. – Каждый год в это ущелье по две-три машины слетает. Не повезло бедолаге…

Бензовоз сбавил скорость и медленно прокатил мимо группы обеспокоенных людей. Чуть дальше шоссе повернуло влево, плавно огибая гиблое местечко и предоставляя возможность рассмотреть последствия трагедии.

– Легковушка, – угрюмо кивнул шофер в окно своей дверцы – на дымившие внизу останки автомобиля. – Кажись, «десятка»… Или иномарка – теперь сам черт не разберет.

– Какого цвета машина? – потерянно молвила побледневшая девушка.

– Скоро станет черной. А была-то, кажись, бордовой…

Она в ужасе закрыла глаза и до самых Минеральных Вод не произнесла ни слова…

Эпилог

31 декабря

Поезд из Грозного приходил в этот город по нечетным числам, и каждое его прибытие с момента известия о пропаже любимого человека она встречала на одной и той же платформе. Успев привыкнуть за эти дни к вокзальной толчее, к выкрикам носильщиков, к спешащим на перрон пассажирам, девушка вставала в сторонке – на нижние ступеньки пешеходного моста, и в трепетном ожидании вглядывалась в фигуры и лица выходящих из вагонов людей.

Надежда когда-нибудь снова увидеть, прижаться к его груди, услышать до боли знакомый голос, не покидала. Сегодняшний день был особенным – предновогодним. Вероятно, поэтому и вера в долгожданную встречу достигла наивысшей точки. И даже страшное событие, произошедшее по дороге сюда, не поколебало, а наоборот – утвердило уверенность в неизбежности скорого свидания. Еще бы – едва не улететь в пропасть, едва не погибнуть с той странной молодой женщиной, почти ее ровесницей. Разве это не знак свыше!..

Толкаться среди встречающих она не хотела, да и заметить родное лицо сквозь плотную толпу гораздо труднее. Потому, как всегда спустившись до пятой ступеньки моста, девушка положила руку на холодные перила, замерла; взгляд заскользил по сверкавшим на солнце рельсам, вместе с ними уплыл вдаль, почти до самого горизонта. Поезд как всегда немного запаздывал – объявление уж несколько минут как прокатилось многократным эхом по перрону и платформам, а зеленый с красной горизонтальной полосой локомотив никак не желал появляться…

Наконец, в точке, где сходились блестящие стальные нити, что-то неприметно изменилось – родилось дрожащее пятнышко. Постепенно оно росло, окрашиваясь в нужную расцветку и обретая знакомую форму. И вот уж темно-зеленый локомотив достиг торца бетонной платформы, поплыл вдоль нее, едва не касаясь края. Сзади замельтешили блестящие бока вагонов…

Когда начало тяжелого состава прогудело, прогрохотало, простучало колесами мимо пешеходного моста, девушка почувствовала, как внутри лавиной нарастает напряжение, как все внутри дрожит в предчувствии важного, долгожданного… Сейчас поезд остановится, одновременно откроются тамбурные двери. Первыми на бетон спрыгнут проводники, протирающие тряпками ручки и освобождающие проход нетерпеливо толпящимися в узких проходах пассажирам.

Все это она уже не раз видела и знала.

Сейчас… еще несколько секунд и стекающие из вагонов тонкие людские ручейки сольются в единую, полноводную реку. Вот тогда-то и начнется самое главное, ради чего она сюда приехала – река хлынет к мосту, прижмет ее к перилам, но надо будет изо всех вглядываться в проходящих мимо людей, успевать выхватывать из потока каждое мужское лицо.

Наконец, действо стартовало: скрипя тормозами, поезд замер; дружно открылись двери; потекли ручейки…

Жиденький поначалу поток пополнялся и набирал силу с каждой секундой; первая «речная» волна достигла нижних ступеней моста. Посторонившись и выискивая знакомые черты, девушка жадно всматривалась в спешащих куда-то людей…

Вот рядом пробежал по ступеням рослый парень – фигура и возраст совпадали, но… Не он.

Тут же в толпе появилась мужская голова с такой же прической и покатым лбом как у… Нет, не тот.

Через минуту взгляд зацепился за похожий овал лица, но молодой мужчина снова оказался не тем…

В кармане куртки уж несколько минут пищал и надрывался сотовый телефон, да она не замечала посторонних звуков – все внимание было приковано к приезжим…

Поток понемногу иссяк – на мост входили те, кого задержали у вагонов объятия встречавших. От хвоста поезда неспешно плелись несколько человек, но душа ее, еще несколько мгновений назад жившая великой надеждой, уже ощущала леденящую пустоту; свет вокруг начал меркнуть; глаза заволокло слезами. Надежда и сокровенная мечта, согревавшая сердце дольше суток, рушилась, таяла, исчезала…